Виктор Кузьмич Карпенюк рассказывает о войне
6 ноября Киев отпразднует 70 годовщину со дня освобождения от фашистских захватчиков. Как жил город в период оккупации (с 19 сентября 1941 по 6 ноября 1943 года), переживал бомбежки и встречал советских солдат, мы расскажем в новой рубрике "Дневники киевлян, переживших войну". Своими воспоминаниями поделился коренной киевлянин Виктор Кузьмич Карпенюк, которому сейчас 86 лет.
ПОГРОМЫ
"Я хорошо помню день, когда Киев захватили немцы, мне тогда было 14 лет. Мы жили в частном доме на улице Байковой, недалеко от кладбища. Была теплая, ясная погода. Дня три до этого в городе царило безвластие. Шпана и уголовники начали бить витрины в магазинах. Из них тащили все: мешки с табаком, солью, сахаром, мукой. Вскоре к мародерам подключились и обычные люди. Возле разграбленной мебельной фабрики я нашел два рубанка, столярный ящик и гвозди. С этим скарбом бежал домой, и чуть выше Байкового кладбища заметил четыре мотоцикла с пулеметами и рогатых немцев. Перед войной нам рассказывали, что у фашистов есть рога. Но тут я увидел, что рога (две шайбы на каске) не так страшны. Немецкий офицер раздавал соседям-пацанам конфеты. Немец хорошо говорил по-русски. Наши соседи с Байковой вышли встречать их в новой одежде и с хлебом-солью. Сосед донес, что на территории Байкового есть красноармейцы. И офицер, взяв двух мотоциклистов, заехал на кладбище, а еще двое подъехали к его центральному входу. Спустя минут 20 они уже вели под конвоем наших солдат, человек 30. Офицер лично отбирал у них винтовки и разбивал их о камень у входа на Байковое. Этот камень там есть до сих пор... А бойцов потом повели под конвоем".
ОККУПАЦИЯ
"До войны мы с отцом (рабочий с "Арсенала") разводили военных голубей. А во время войны они должны были с границы приносить секретные сведения в специальных капсулах. Их отвозили на границу в ящиках, и мы отчитывались, о каждой прилетевшей птице и отдавали полученную информацию. Из-за них мы и в эвакуацию не уехали... За день до прихода немцев военные забрали почтарей, а мы остались выживать... Один из первых приказов фашистов был об истреблении голубей. Начался настоящий ад. Помню, как горел взорванный Крещатик, начались расстрелы в Бабьем Яру... По городу были развешаны плакаты, гласящие: "Большая Германия ждет вас!". Кстати, первый эшелон с киевлянами уехал туда добровольно. Это уже потом люди поняли, что там не конфетами кормят, а заставляют гнуть спину на рудниках... Я дважды попадался немцам во время облав на проспекте Победы и Бессарабке — чудом удирал. А в третий раз попался, когда из любопытства пошел в кинотеатр "Эхо" на первый цветной фильм "Индийская гробница". Нас уже хотели грузить в эшелон, но меня спас соседский парень, который служил в полиции по прозвищу Гарбуз — он стоял в охране и когда немцы поехали на облаву, подморгнул мне, мол, беги. И я побежал домой быстрее ветра...".
ОСВОБОЖДЕНИЕ
"В 1943 по городу прошел приказ, чтобы все жители покинули Киев. Мой дядя с семьей уехали на Крюковщину (село под Киевом). А мы остались на Байковой. Жили в погребах. Вскоре нас нашли немцы и приказали убраться. Это было уже накануне освобождения. Нам чудом удалось поселиться в доме на Жилянской. 4 ноября был взорван ж/д вокзал, а пятого — ТЭЦ на Жилянской. Взрыв был такой силы, что металл разлетался на метров 300. Я побежал на Саксаганского, где увидел, как от площади Победы едут советские танки. Встречал их рыдая, стоя на коленях. Помню, как женщины целовали руки бойцам, в оборванных по пояс шинелях. Кто-то совал им хлеб. Они пошли дальше, а я побежал на Байковую, где в погребе осталась бабушка и вопил: "Баба Саша, наши в городе!". Через пару дней мы узнали, что наши родственники в Крюковщине погибли от бомбы, мы забрали к себе их троих детей. Когда ехали туда с отцом, волосы становились дыбом. Дорога была усеяна трупами солдат... Такое не забывается".