Ольга Гурина до войны жила на Лукьяновке. Фото: ТРК "Киев"
6 ноября Киев отпразднует 70-ю годовщину со дня освобождения от фашистских захватчиков. Как жил город в период оккупации (с 19 сентября 1941-го по 6 ноября 1943 года), переживал бомбежки и встречал советских солдат, мы расскажем в рубрике "Дневники киевлян, переживших войну". Своими воспоминаниями поделилась киевлянка Ольга Алексеевна Гурина, которой сейчас 92 года.
ОБОРОНА КИЕВА
"До войны я жила на Лукьяновке, снимала комнатку у старушки. Я приехала в Киев из села Ставище, что на Житомирщине. Окончила медшколу, мечтала стать доктором, спасать людей. Ну, а пока хотела устроиться медсестрой-акушеркой, и тут — война! Меня 23 июня вызвали в военкомат. Только и успела написать письмо родным, что ухожу на войну медсестрой… Нам выдали форму, посадили в поезд и отправили на фронт. Помню, как смотрела на киевский вокзал и думала: "А вернусь ли обратно?" Мы ехали в Луцк, но сумели добраться лишь до Проскурова (теперь Хмельницкий). Немцы уже были там! И нам пришлось отступать до Киева... За столицу шли тяжелейшие бои, мы едва успевали доставлять раненых к поездам на машинах и телегах. Сотни покалеченных мальчишек я вынесла из-под пуль. А немцы беспощадно обстреливали грузовики с красными крестами, давили танками… Это был кошмар! Мы неистово обороняли город, но, увы, удержать его не смогли... Страшно было, когда покидали Киев. Эти изверги беспрерывно бомбили понтонную переправу через Днепр. Там погибли сотни бойцов, тела которых уносила вода".
Читайте по теме: В военкомате сказала: "Хочу на фронт — и точка!" — киевлянка, которая прошла всю войну
СМЕРТЬ КИРПОНОСА
"Фашисты давили на нас с невиданной силой. С боями мы отошли до Полтавской области. Там, в районе Пирятина, попали в окружение. Здесь был смертельно ранен командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник Михаил Кирпонос. Ему снарядом оторвало ноги... Помню, как немцы по громкоговорителю требовали выдать его труп, за что обещали заплатить деньги. Зачем им это нужно было, я не знаю. Бойцы вместе с адъютантом Кирпоноса похоронили его в урочище Шумейкино... Мы начали выходить из окружения. Добрались до Харькова, где передали в комендатуру личные документы генерала. Эшелоном нас отправили в Омск. Тут формировалась 282-я стрелковая дивизия. Меня зачислили в 289-й медико-санитарный батальон — старшей операционной сестрой. Дальше была оборона Москвы. А уж после этого мы начали наступать!"
ОСВОБОЖДЕНИЕ
"Смерть не раз заглядывала мне в лицо... Я получила ранение в ногу. А после госпиталя работала в операционной, на ампутации... Психологически очень тяжелая работа. После каждого наступления — бешеный поток раненых. Нужно было быстро отрезать наполовину оторванную ногу или руку, чтобы у бойца не началась гангрена. Трудно было привыкнуть... Мальчики плакали, просили оставить... Приходилось объяснять: "Если не отрежем, умрешь!" Ох, сколько же их, покалеченных, было после войны на улицах Киева... Цена освобождения столицы была очень высока. На Букринском плацдарме — тысячи погибших и раненых. Помню разрушенный Крещатик, исколотый пулями красный корпус университета... Киевляне встречали нас со слезами, угощали хлебом и дарили цветы. Особенно запомнился мальчуган с хризантемами. Обнял меня и сказал: "Спасибо, тетя!" Всем смертям назло я дошла до Берлина, в звании лейтенанта! В Киев вернулась в декабре 1945-го. Мама умерла, а наше село Ставище немцы сожгли дотла, и мне пришлось поднимать на ноги маленьких брата и сестру. Уже было не до учебы. Всю жизнь я проработала медсестрой, спасая людей".