Киев в 1943 году
В воскресенье, 6 ноября, Киев отметит 73-ю годовщину освобождения города от фашистов. За войну город потерял десятки красивейших зданий, советскими подпольщиками был взорван Крещатик и прилегающие дома в центре, на воздух взлетели все мосты и Успенский собор в Лавре. "Сегодня" пообщалась с очевидцами тех событий.
ГОРОД БЕЗ ЛЮДЕЙ. Осенью 1943 года Киев был пустым. По приказу немецкого коменданта Киева еще 26 сентября киевлянам было приказано покинуть город, советские войска уже были в Броварах. Всех жителей выселили из той части столицы, которая входила в боевую зону — три километра от Днепра. Граница этой зоны проходила по ул. Саксаганского и Дмитриевской. Дома стояли пустыми на Подоле и Печерске. Эти кварталы патрулировали фашисты и расстреливали на месте любого, кто окажется в этой зоне. Людей изгнали из Предмостовой Слободки и Труханова острова, где находились рабочие поселки. "Над Днепром стоял черный дым от горящих домов. Горело все, что могло пригодиться советским войскам для форсирования Днепра", — вспоминает киевлянин Евгений Кудряшев. В первых числах октября горожан начали вывозить из города. "Людей высаживали в Ворзеле, Фастове, Мотовиловке и там бросали. Жители уже сами решали, где и как им спасаться. Нас с мамой вывезли под Фастов", — рассказывает киевлянка Ольга Буркова, которой тогда было шесть лет.
В Киеве остались немецкие спецотряды, которые занимались поджогами домов. Немцы действовали тактикой "выжженной земли", так же, как и советские войска в 1941 году. В опустевших кварталах прятались подпольщики и мародеры. Они грабили уцелевшее добро в домах и квартирах. Оставшиеся жители города прятались в подвалах и погребах на западной окраине Киева.
РАССТРЕЛ НА МЕСТЕ. "На Байковой горе жил глухонемой сосед. Он, бедняга, не знал о приказе покинуть город. Вечером пошел по делам по улицу — и в него выстрелил немецкий патруль. Пуля прошла навылет. Соседа затащили в сарай женщины и так спасли ему жизнь", — рассказывает киевлянин Виктор Карпенюк, которому сейчас 89 лет.
Как вспоминает Виктор Кузьмич, его семья не послушалась приказа немцев, и они продолжали жить в погребе своего дома на Байковой горе, но их обнаружил патруль. "Нас не расстреляли только из-за того, что в хлеву было сено и оно понадобилось фрицам. Нам приказали быстро убираться. Это было уже накануне освобождения. Нам чудом удалось поселиться в доме на улице Жилянской. 4 ноября был взорван немцами Центральный железнодорожный вокзал, а 5-го — ТЭЦ на Жилянской. Взрыв был такой силы, что металл разлетался метров на 300. Немцы по-настоящему бесились, видимо, понимали, что в городе им уже не удержаться", — вспоминает Карпенюк.
Город освободили 6 ноября в 4:00. Памятники Хмельницкому и Шевченко были густо поклеваны осколками во время уличных боев, красный корпус университета полыхал в огне пожара, а от завода "Большевик" остались одни руины. "Ночью я услышал страшный грохот и побежал на Саксаганского, где увидел, как от площади Победы едут советские танки. Встречал их, рыдая, стоя на коленях", — вспоминает Виктор Кузьмич.
ТАНКИСТ И ПЛАТОК. Первым в центр Киева прорвался танк уроженца Вышгородского района гвардии старшины Никифора Шолуденко. Его машина шла во главе колонны. До войны Шолуденко заочно учился в КПИ и хорошо знал город. На перекрестке между Шулявкой и Борщаговкой старшина был смертельно ранен во время боя с немецкой самоходкой. Танкиста Шолуденко похоронили в районе Майдана, сейчас он покоится на аллее в парке Славы. Его именем названа бывшая улица Керосинная в районе Лукьяновки.
Именно Шолуденко было поручено водрузить красное знамя на шпиле здания Городской думы — на нынешнем Майдане Незалежности. Туда приехали два танка, но, видимо, советские идеологи не знали, что здание сожжено их же агентами в 1941 году (за это немцы расстреляли 300 киевлян) и флаг повесить там невозможно. После этого другие разведчики водрузили знамя на здании теперешнего МИД, на Михайловской площади. Красного флага для этого не нашлось, и над зданием подняли красный женский платок. Он принадлежал киевлянке Анне Кривенко с хутора Дехтяри.
"Война была страшной. После приказа немцев мой дядя уехал с семьей в Крюковщину (поселок под Киевом). Советские танки там расстреляли немецкую колонну и уехали, а немцы в ответ разбомбили все село. Дядя с женой погибли. Помню, как мы собирали их по кускам и хоронили. До сих пор эта картина перед глазами... А еще страшнее, что у нас в стране опять война, опять гибнут люди", — говорит, вздыхая, Виктор Карпенюк.