Пограничники хотят, чтобы отдали приказ стрелять в ответ. Фото: AFP
Центральный клинический госпиталь Госпогранслужбы выглядит как современная европейская клиника. На территории – клумбы и аллеи с лавочками, внутри корпусов – чистые коридоры, палаты с телевизорами, а на обед раненым подают котлеты из баранины. Сейчас здесь лежит около сотни раненых пограничников, "полный госпиталь", как говорят они сами. Лежат даже в гинекологическом отделении – все остальные уже заняты.
У большинства из них ранения относительно несложные – в основном ожоги рук или ног, пулевые и осколочные ранения. Многие из бойцов свободно выходят за территорию госпиталя, говорят, любят погулять по Киеву.
Но, несмотря на прогулки, абсолютно все – крайне расстроены и злы. И корреспонденты Сегодня.ua узнали, почему.
"Будем стрелять – начнется Третья мировая"
Старшина Геннадий из Могилев-Подольского погранотряда служит с 1980-го года. Сейчас он одет в яркую полосатую майку, которая выделяет его среди других раненых. Обветренное серьезное лицо, забинтованные предплечья. Он из Винницкой области, как и его жена, которая каждую неделю ездит проведать супруга.
"Мы выходили из окружения, и нас "Грады" начали бить. Колонна у нас была длинной в пять километров. Это было в Дьяково. Мы ехали в машине, а тут – взрыв. Прихожу в себя, а на руках чувствую жар, они уже были обгорелые. Вижу, что ребята уже вылезают из кузова, и я за ними, головой вниз вываливаюсь. Со мной ехал товарищ, в этой же палате лежит, так у него тоже руки обгорели, обе кисти. Это случилось 6-го августа. А находились мы там с 15 июня", – вспоминает Геннадий.
Некоторых бойцов уже выписали из госпиталя. Фото: "Сегодня"
По его словам, чаще всего стреляют именно из "Градов". И только со стороны территории России. "Мы были на "нулевках", на самой границе, и только со стороны России шли выстрелы. Никто этого не скрывает. Это даже не война, это, можно сказать, "исподтишка". Стреляют из лесопосадок", – со злостью говорит он. А потом добавляет: "Я не знаю, зачем нас туда послали".
Геннадий объясняет, что стрелять в ответ пограничники не могут – нет приказа. Бойцы вынуждены прятаться в окопах, стрелять из автоматов по системам залпового огня и просто ждать, когда закончится обстрел. И, вместе с тем, он признает, что понимает причину такого решения.
"Оружие и боеприпасы подвозили постоянно. Боеприпасы были всегда. Но стрелять мы не можем – тогда сразу начнется Третья мировая. Вот мы и терпим, сидим в окопах. В сторону России не стреляем, хотя боеприпасы есть", – с грустью отмечает пограничник.
"Когда начали бомбить, с нами не было ни одного офицера"
В другой палате лежат трое курсантов и пограничник-контрактник. У всех – ожоги и пулевые ранения. И здесь уже не слышно попыток понять ситуацию. Бойцы злы. И в один голос говорят: "Мы готовы защищать Родину. Но отдайте приказ!"
"Мы отучились два месяца и нас отправили сразу на передовую. Берут таких курсантов как мы, по 19-20 лет, а тех, кто постарше и поопытней – нет. Хотя они часто сами просятся туда поехать", – рассказывает Дмитрий, молодой курсант-пограничник из Черкасс. Его худые руки полностью перебинтованы, как и у большинства раненых.
Сосед по палате, слыша рассказ Дмитрия, не выдерживает: "Туда надо было отправлять афганцев, мужиков по 60 лет, а не вот этих пацанов! Им еще жить и жить…", – со злостью бросает военный.
Именно темноволосый Вадим – контрактник, военный водитель – настроен здесь агрессивней всех. Он непосредственно столкнулся с побегом командного состава с поля боя.
"Когда нас начали бомбить под Должанским, возле нас не было ни одного офицера. Все быстро сели в бронемашины и уехали. Я был водителем УАЗика, у меня был экипаж пять человек. Один парень прямо там погиб потому, что УАЗик просто взорвался. И тут вижу – едет мой начальник. Я ему говорю, заберите меня, у меня машину подбили. А он мне: "Машину подбили? Ну так оставайся тут". И уехал, – вспоминает тот день пограничник. – Благодаря ВДВ-шникам, которые ехали на БТР-е и сажали на бронь по 30-35 человек, мы выжили. Ехали очень медленно, на первой передаче, четверо суток оттуда выезжали по полям и лесам".
В госпитале очень чисто, а в палатах стоят телевизоры. Фото: "Сегодня"
"Раньше мы думали, что офицер – это честь. Сейчас мы поняли, что это не так. Когда в нас летели ракеты, мы останавливали офицеров, хватали их за лацканы и говорили, заберите нас в машину, там же есть места. А он – по газам и поехал, а нас оставил на поле", – добавляет Дмитрий, который тоже спасся из-под Должанского.
Мама Дмитрия – уставшая женщина с добрыми глазами, в которых видны слезы, тихо отмечает: "Ну что сделаешь, мальчики, нужно воевать…".
"А против кого воевать?! Мы не воюем сейчас против кого-то, нам не разрешают. Это не война, это бомбежка, – уже почти кричит Вадим. – У военных с России, судя по всему, есть разрешение нас бомбить. А мы не имеем права. Мы можем в воздух стрельнуть, припугнуть. Нам говорят: окапывайтесь и сидите. И стреляйте иногда. Из автоматов против "Градов" и минометов".
"Границу никто не охраняет"
"Чего это вы тут раскричались? – весело заходит в палату Геннадий. – Пойдемте, там мой сосед вернулся, вместе с которым я выбирался. Поговорите с ним. Только он немногословный".
По дороге в их палату военный проливает свет на то, почему границу не закрыли раньше и не делают это сейчас. "Нас везли вдоль границы. Вот идет дорога, а вдоль нее – пограничные столбы российские. Граница, получается, как таковая есть, но ее никто не охраняет. Вдоль нее есть ров и забор из проволоки. Но ров спокойно можно перелезть, а забор – перерезать, – спокойно объясняет Геннадий. – Луганского погранотряда нет, его расформировали. Точнее, они ушли, когда начался весь этот беспредел. И вместо них мы несем службу – люди из Черкасс, из Винницы…А они же лучше знают этот участок".
На вопрос о том, когда по его предположению может закончиться необъявленная война, Геннадий грустно усмехается: "Если бы не РФ, это все давно уже бы закончилось. Ведь вначале были наши сепаратисты, из Луганска, а потом уже приехали наемники из России".
Госпиталь погранвойск находится за проспектом Науки в столице. Фото: "Сегодня"
Его коллега действительно оказался немногословным. Владимир уверяет – после выздоровления сразу же будет рваться на передовую. Но он уверен – его рвения, как и патриотизма коллег, не хватит для победы.
"Мы приехали туда, а местные выезжают в Киев, в центральную Украину, прячутся в подвалах. А нас отправляют за них туда воевать", – бросает он, лежа на кровати и положив обгорелые руки на грудь. Владимир отворачивается к стене и говорит, что больше ни слова не скажет.
Однако одну фразу, когда мы прощались с бойцами, он все же сказал. На пожелание выздоровления, Владимир не ответил стандартными словами благодарности. Пограничник обронил: "Куда ж мы денемся. У нас еще много работы".
Чем можно помочь
Пообщавшись с медсестрами и врачами, а также с самими ранеными, наши корреспонденты выяснили, что госпиталю необходимы:
- Одноразовые гигиенические пеленки
- Бинты (можно нестерильные)
- Гипоаллергенные пластыри
А еще бойцы просят принести им арбузы. "Многие несут конфеты, у них уже залежи из них. А вот арбузов очень просят", – говорят медсестры.
Госпиталь находится на улице Ягодной 58. Раненые бойцы АТО лежат в небольшом желтом здании, немного правее от центрального входа. Однако ребятам нужны даже не столько лекарства и продукты, сколько обычное общение с людьми, которые не видели войну своими глазами.
Фамилии бойцов погранвойск редакция не сообщает, чтобы обезопасить военных от давления на них.