Олесь Бузина
Любое историческое явление достигает своей вершины накануне упадка, за которым начинается гниение и смерть. Так случилось и с киевскими дореволюционными газетами. В начале ХХ столетия пресса в "матери городов русских" процветала. Выходил консервативный добропорядочный "Киевлянин", блистая монархическими передовицами. С ним с 1906 г. соперничала бойкая "Киевская мысль", которую спонсировал миллионер Лазарь Израилевич Бродский. Поддержка мецената позволяла этой газете выплачивать гигантские штрафы и нанимать речистых журналистов вплоть до будущего наркома просвещения СССР Анатолия Луначарского. В "Киевскую мысль" он писал под псевдонимом "Гомо новус" ("Новый человек"), что, возможно, намекало не только на его передовые политические взгляды, но и нетрадиционную гомосексуальную ориентацию.
Первая полоса газеты "Кiевлянинъ". Главная новость: обращение Деникина к "населению Малоросии"
*Чтобы посмотреть детальнее, кликните по изображению
А еще были "Киевская копейка", "Двуглавый орел" (орган одноименной общественной организации во главе со студентом Голубевым), "Киевская молва", "Киевский голос", "Киевский звонок", "Киевский кинематограф" и даже газета "правого направления" под вдохновляющим названием "Киевская дубинка". Последняя, до того, как обрести свою удачную запоминающуюся вывеску, называлась несколько более постно — "Вече стольного города Киева".
ПЕРВАЯ УКРАИНСКАЯ. С того же 1906 года, когда появилась "Киевская мысль", многоцветье городской прессы украсилось первой истинно украинской газетой — "Радой", донимавшей своих читателей отчаянными воплями: "Жертвуйте на пам’ятник Т. Шевченкові у Киіві!" и пропагандой достижений заграничных галицких братьев: "Не вродило в 1907 році жито в українських селян і галицька "Просвіта" оповіщає, що вона береться по дешевій ціні доставить в неурожайні місця гарне жито тим членам українських читалень, котрі про це заявлять "Просвіті".
Несмотря на такую активность "Рады", произведения Ивана Франко и Леси Украинки раскупались так же плохо, как сегодня творения "забушек-андрухівичей", деньги на памятник не жертвовались (его поставила только советская власть в 1939 году), а сама газета "животіла" лишь благодаря финансовым вливаниям помещика-мецената Евгения Чикаленка, помешавшегося на украинской "справе". Он безжалостно эксплуатировал херсонских крестьян ради удовлетворения своей барской придури. Когда в 1914 году царское правительство в связи с начавшейся войной прикрыло "Раду", это буквально спасло темпераментного спонсора от разорения, а его мужикам дало перевести дух.
Но в 1917 году вместе с революцией появилась еще более дорогая "Нова Рада" под редакцией вице-спикера Центральной Рады Сергея Ефремова, потрясавшая публику призывами ехать под Круты умирать за Украину вперемешку с рекламой дорогущих копченых гусей по 100 рублей штука: "Гусі копчені. Продаються 100 крб. ул. Хрещатик, 27 УКРІНБАНК, товарний відділ" (№ 1 от 3 января 1918 г.).
Эта душераздирающая реклама была напечатана прямо на первой полосе, почти под самым названием газеты. Не удивительно, что добровольцев прокатиться под Круты нашлось так мало — как-то не хочется умирать, когда старшие дяди у тебя за спиной с таким аппетитом спекулируют копченой гусятиной. Между тем, самому Ефремову эта, с позволения сказать, журналистика очень нравилась. Уже в 20-е годы, получая сытный паек советского академика, он с ностальгией вспоминал в дневнике, как славно ему писалось в "Новой Раде".
НИКТО НЕ ХОТЕЛ ЕХАТЬ ПОД КРУТЫ. И все же у этого печатного органа есть непреходящая заслуга перед украинской историей. Именно благодаря ему мы можем узнать, как действительно вели себя потенциальные "герои Крут": 3 января 1918 года на сходку, где записывали в добровольцы, вообще никто не явился! От Нового года не отошли! А через три дня "Нова Рада" вынуждена была сообщить о постановлении студентов-галичан Украинского Народного университета: "Всі товарищі, які вклоняються з під дисципліни і не вступають в курінь, підлягають загально-товариському бойкотові".
Если приходится объявлять бойкот, это означает только то, что никаким массовым добровольчеством там и не пахло. Увидев это замолчанное профессиональными мифотворцами сообщение в "Новой Раде", я окончательно понял, почему под Крутами красногвардейцы кровавого палача Муравьева прирезали только один студенческий взвод — остальные выбрали "бойкот" и не прогадали. Что значит, истинные патриоты Украины!
А вообще, судя по киевской прессе, во время гражданской войны в матери городов русских, ставшей по совместительству еще и столицей Украины, жилось весело. Недолго, но весело. 23 января 1918 года, живописуя так называемое Январское восстание, газета "Киевлянин" писала: "Одна старая женщина, поставив на тротуар два тяжелых ведра воды, которые она тащила в гору, сказала:
— Один городочек был целенький! Один на всю Россию… так и его испортили проклятые!
В подтверждение ее слов, прогудев над головой, рявкнула шрапнель, взорвалась ручная граната, несколько пуль, методично просвистев, пошли искать своих жертв, а пулемет, как бы испугавшись, что про него забыли, затрещал скороговоркой. Старушка, должно быть, не понимала, как верно она обрисовала положение.
Действительно, один был целенький городочек, где прелести гражданской войны не показали себя еще во всей красе, — и этот городочек был Киев. Долго крепилась мать городов русских. Но, выступивши на путь междоусобных сражений, Киев, по-видимому, решил, что древнейшей русской столице не подобает ударить лицом в грязь"…
Эту передовицу написал лично главный редактор газеты Василий Шульгин, не терявший чувства юмора даже накануне катастрофы. Он еще не знал, что через несколько дней войска УНР оставят Киев, а большевики поддадут город жесточайшему разгрому, а самого Шульгина посадят сначала в импровизированную камеру в Мариинском дворце, а потом — в Лукьяновскую тюрьму, где на оконной раме он обнаружит автограф одного из предыдущих сидельцев — первого украинского премьер-министра Владимира Винниченко.
Накануне вступления в Киев большевиков родной город казался Василию Витальевичу единственным богоспасаемым пока "городочком". Но, если судить по предыдущим номерам "Киевлянина", это был еще тот городочек!
ПЬЯНЫЙ МИЛИЦИОНЕР И РИТУАЛЬНАЯ СТРЕЛЬБА НА УЛИЦАХ
Милиция: "Стрельбы производились по "обрядовым соображениям"
Чтобы составить представление о жизни в Киеве буквально за минуту до начала гражданской войны, откроем всего один номер газеты "Киевлянин" за 9 января 1918 года. Заметьте: Январское восстание еще не началось, еще нет уличных боев, артиллерийской стрельбы на Печерске и штурма Арсенала. Но гроза уже буквально носится в воздухе. Протянуть ноги — что воды попить. Из заметки "Проделка пьяного милиционера" мы узнаем, что "5 января, около 10 час. веч. на Ново-Караваевской ул. милиционер Лыбедского района Дембицкий, будучи пьян, обнажил шашку и принялся проверять документы прохожих". Однако прохожие в 1918 году были тоже не лыком шиты! "Собравшаяся толпа, — продолжает газета, — обезоружила Дембицкого. Он до выяснения дела арестован".
Еще одна заметка: "Убийство. 6 января в управление Лыбедского района явился Николай Хороленко и заявил, что он убил стамеской в доме №62 по Кузнечной ул. любовника его жены Владимира. Хороженко арестован". Второпях газета написала фамилию преступника в двух разных вариантах — так мы и не узнаем, Хороженко он был или Хороленко? Но это и не важно. Главное, что в 1918 году можно было умереть не только от пули чекиста, но и от обычной стамески ревнивого киевского Отелло!
Не пропускал "Киевлянин" и свежих петроградских новостей — прямо из "колыбели революции". Там тоже было неладно: "Покушение на Ленина. В вечернем издании "Правды" от 2 января напечатано: "Вчера вечером, когда тов. Ленин только что отъехал от Михайловского манежа, где он выступал на митинге перед первым отрядом социалистической армии, уезжающим на фронт, автомобиль его был обстрелян сзади каким-то негодяем. Кузов автомобиля прострелен навылет и продырявлен в нескольких местах. Находившиеся в автомобиле не пострадали". Расследовать случай, по словам большевиков, не представляется возможным, так как преступников не оказалось, и никаких следов покушения, кроме разбитого окна, не сохранилось. Большевики допускают, что в автомобиль могли стрелять красногвардейцы за то, что не остановился".
А в это время в Киеве возрождали забытые народные традиции: "Стрельба в городе. 6 января с утра во многих районах города Киева была открыта ружейная и револьверная стрельба как одиночная, так и залпами. Стрельба была настолько интенсивна, что создавала впечатление настоящего боя. Среди населения города, оказавшегося во время стрельбы вне своих жилищ, началась паника, которая еще более усилилась после того, как послышались три орудийных выстрела. Кем были произведены эти выстрелы, — не установлено… Интенсивная стрельба продолжалась до 2 час. дня. После этого по городу раздавались одиночные выстрелы. По данным гор. милиции, стрельбы производилась "по обрядовым соображениям", существовавшим в старину на Украине. Во время стрельбы были и пострадавшие. Так, на Подоле некий Дементьев подстрелил девочку. Толпа едва не расправилась с ним самосудом"…
И этот город Шульгин называл "городочком, где прелести гражданской войны не показали себя еще во всей красе"!
"ЗУБЫ СТАРЫЕ ПОКУПАЕТ ЯХИНСОН"
Эпоха революции отрывается совсем с другой стороны, когда читаешь старые киевские газеты. Одни статьи — такие как "Срывание погон" или "В стане папуасов" (репортаж корреспондента "Киевлянина" о посещении штаба разложившегося 2-го гвардейского корпуса, где всем заправляет большевичка Евгения Бош) вполне ожидаемы. А другие просто поражают тебя своей непредсказуемостью. К примеру, и украинские, и русские газеты Киева регулярно напоминали своим читателям в 1918 году, что на ипподроме "сегодня бега. Нач. в 12 ч. дня". В украинском варианте: "біги". Мол, не пропустите! Не все же вам "ритуально" из наганов и трехлинеек в небо пулять! Хотя, с другой стороны, придет такой ревнитель запорожской старины на ипподром, да и начнет по лошадям ствол разряжать…
Революция революцией, а тот же "Киевлянин" публикует 16 января 1918 года сообщения о рождественских распродажах в дамских магазинах и буквально умилившее меня как духовного потомка белогвардейцев рекламное объявление дальнего родственника наших нынешних "ихельзонов": "Зубы старые с протезами покупает ЯхинсонЪ. Прорезная, 3 пар. ход с ул." Прочитал — и за челюсть схватился!
Газетные объявления 1919 года. Вступайте в Белую армию!
А вот и наши! Еще одно объявленьице от 12 января 1918-го: "Офицеры, желающие принять участие в составлении ХОРА, благоволят записаться в конторе "Организація" от 11-ти и от 4—6 дня. Николаевская 3, кв. 7".
Понятное дело, что за специалисты по хоровому пению из господ офицеров! Под властью Центральной Рады "Киевлянин" просто рекламировал таким оригинальным образом тайное вербовочное бюро зарождающейся на Дону Белой армии.
"КИЕВСКИЙ КОММУНИСТ" БОРОЛСЯ С "ДАМСКИМ СЧАСТЬЕМ"
Эту красоту коммунисты объявили "порнографией"
Вместе с очередной сменой власти менялся и пасьянс киевских газет. "Киевлянин" прекратил свой выпуск в марте 1918 года, когда в город вступили немцы, приглашенные Центральной Радой, и воскрес только в августе 1919-го после освобождения Киева войсками генерала Деникина. Новый приход красных в декабре стал для газеты окончательным концом — Василий Шульгин уехал в эмиграцию.
Петлюра, захватив город у гетмана, первым делом прикрыл "Киевскую мысль", весьма критично о нем писавшую. А большевики, прогнавшие петлюровцев, прекратили выпуск украинской "Новой Рады". Кроме петлюровцев и буржуазии, новые владыки сразу же набросились на порнографию. 19 февраля "Киевский коммунист" в заметке-доносе "Мельком по Киеву" писал: "На улицах Киева снова "предприимчивые люди" продают порнографическое издание. Прекратила свое существование "Брачная газета" и ее место заняла еще более отвратительного содержания газета "Дамское счастье", издающаяся неким Вл. Голосовым (Прорезная, 14, кв. 1) и печатающаяся все в той же пресловутой типографии "Днепр" на Костельной улице… А карманы "тонкого" спекулянта Голосова полнеют. Он, наверное, с радостью потирает свои жирные руки. Нужно с корнем вырвать это зло. Вл. Голосову место в Лукьяновке. Листок нужно конфисковать, а типографию "Днепр" необходимо немедленно реквизировать и передать в собственность государства. Это не первый случай печатания в этой типографии шантажных уличных изданий. Церемониться со спекулянтами нечего". И подпись автора: "М. К.".
С киевской прессой, как и с городом вообще, красные обошлись круто — на третий день после занятия ими Киева, 7 февраля 1919-го, в их печатном органе "Киевский коммунист" был опубликован приказ №3 Исполкома Киевсовета рабочих депутатов о закрытии всех газет, кроме того же "Киевского коммуниста", а также "Боротьби", "Народной воли", "Червоного прапора" и "Найе Цайт" ("Новое время" на идише). Все имущество закрытых редакций, согласно приказу, передавалось в распоряжение новой власти, которая перераспределила его своим карманным изданиям. Киевская частная пресса умерла до 1992 года, когда в городе стали выходить "Киевские Ведомости" — дальний потомок "Киевских губернских ведомостей", с которых началась некогда история прессы в славном городе на Днепре.
Потребительская инфляция
Учетная ставка
Официальный курс евро
Официальный курс доллара
Международные резервы
Главные темы